Андрей Кощиенко - Книга первая: Черт-те где.[СИ]
— Ну, что вы, леди, какие обиды! Когда к тебе обращается такая красивая девушка, о каких обидах может идти речь? — восхищенно выдохнул я, делая восторженное лицо.
Что там у нее в ментале? Я попытался прочитать ее настроение. Агрессии вроде нет, скорее любопытство. Ладно, есть меня похоже прилюдно сейчас не будут, так что оттранслирую я ей восхищение и восторг… Красавицы привыкают к тому, что ими восхищаются… Не будем настораживать, выпадая из общей массы… Я представил, как я восхищён красотой собеседницы, как она мне нравится, и закрепил это чувство в своей энергетической оболочке. На все ушло пару мгновений. Теперь варга, общаясь со мной должна будет ощущать исходящую от меня симпатию и восторг. Истинные мои эмоции она слышать не будет. Фигня конечно осталась от моей эмпатии, но на местных действует. Не сильно, но действует. Проверял, когда бизнес делал…
Судя по благосклонной улыбке полученной в ответ, я пошел по правильному пути.
— А где ты так хорошо научился рисовать? — дружелюбно спросила варга, усаживаясь за мой стол напротив меня.
— Дар богов, — скромно улыбнувшись, сказал я, — Хель подарила!
— Хель!?
Я чуть не рассмеялся, глядя как у нее вытянулось от изумления лицо.
— Да, по случаю… — сказал я, глядя на неё своими честными глазами. Ну, по крайней мере, они должны были выглядеть так. И ведь почти правда! Хель же меня засунула в это тело? Хель! А то, что Эри умел рисовать, так это считаю подарком. Мизерная компенсация моих потерь…
— Такими вещами не шутят, мальчик! — нахмурясь сказала варга.
Мальчик? И кто тут мальчик? Ааа… это я мальчик! — вспомнил я свое отражение в зеркале. Я значит для нее мальчиком выгляжу! И что тете нужно от мальчика? Неужели в Этории забавляются еще и педофилией? Если что, императору стукану! Отправлю ему письмо в рисунках… В подробнейших рисунках… Пусть поглядит что у него по окраинам творится…
Я неопределенно пожал плечами. Не дождавшись больше от меня никакого ответа кроме этого движения, варга продолжила разговор.
— Мне просто захотелось взглянуть на того, кто рисует такие замечательные рисунки! Ты знаешь, что у тебя талант?
— Благодарю вас за прекрасные слова о моих скромных способностях! — я с польщённым видом прижал подбородок к груди, наклоняя голову.
Ну и что дальше? Подумал я, распрямляя шею и снова встречаясь с ней глазами. Я собирался пойти чехол для гитары заказать, а она мне тут пустые разговоры ведет. Чё надо — то?
— А ты бы не хотел поехать учиться?
— Учиться? Чему?
— Рисовать! Красками. Ведь ты наверняка не умеешь рисовать красками!
— Да? И где этому учат?
— В Этории есть замечательная художественная школа! И у меня есть там знакомые преподаватели! Станешь настоящим художником, будешь рисовать большие картины и получать за них хорошие деньги! Не хочешь стать известным? Что скажешь?
Что я скажу? Скажу я, что ты тетка, извращенка, как пить дать! Не знаю, уж на какую часть моего тела ты там запала, пусть даже и на шею, но то, что я с тобой никуда не поеду, так это точно! И как говорит-то уверенно! Словно сама верит! Ну, уж нет, спасибо, я порисую где-нибудь в другом месте!
— Премного благодарен, за ваше желание принять участие в моей судьбе! Однако к большому своему сожалению я вынужден отклонить ваше предложение. У меня, в данный момент есть ряд обещаний и обязательств, которые не позволяют его принять. Но, не желая показаться невежливым, грубо отталкивая столь великодушно и щедро протянутую ко мне руку помощи, я готов нарисовать ваш портрет за четыре золотые монеты, которые, несомненно, сыграют важнейшую роль в моей дальнейшей судьбе художника! — добрался, наконец, я до конца своей пространной мысли, суть которой была проста. Благотворительница говоришь? Тогда деньги давай!
— А, м… ма… - похлопала глазами благотворительница, переваривая мои слова.
— Четыре золотых? — наконец дошло до нее главное, — сколько, сколько?
— Искусство нынче дорого… — печально вздохнул я, — глядя в ее малость покруглевшие от заряженной мною цены глаза.
— Не кажется ли тебе, что ты чересчур самоуверен? Неужели ты думаешь, что ты великий Рафалуджио, чтобы брать такие деньги?
Ага, теперь я знаю, сколько тут получают местные великие холстомаральщики! Не густо, в общем-то…
— Ну а как иначе! — делая изумленные глаза, с недоумением взмахнул я руками, — чем красивее натура, тем дороже! Красота стоит дороже! Придется все черточки прорисовать, что бы ни капли вашей красоты не пропало!
— Так ты что же, меня в четыре золотых оценил!?
— Я с удовольствием возьму с вас больше! — доверительным голосом сообщил я, чуть наклоняясь к варге и создавая некую интимность общения, с легким придыханием спросил — итак, сколько?
Та несколько секунд с обалделым видом хлопала своими длинными ресницами, потом рассмеялась.
— Это ты так торгуешься? Клиентов без штанов оставляешь? Кто же себя девшего оценит! А? Я ведь права? — она положила локти на стол и тоже наклонилась ко мне, с насмешливой улыбкой смотря мне в глаза.
— Ну что вы! Просто я думаю, что талант не должен быть голодным! — сказал я, внимательно глядя в ее близкие глаза, — ну так что, я услышу сумму?
— Хм… ну что ж, рисуй! Понравится, заплачу!… Так и быть — золотой!
Не, ну наглая какая! Золотой! И еще так по — королевски, одолжение делает!
Мы несколько секунд смотрели в глаза друг другу. Красивая… Тайлиш из неё бы сделать…. Хм… Ладно… нарисую… Сама попросила!
— Хорошо! — кивнул головой я, отодвигаясь, — договорились!
— Когда? — по — деловому спросила она.
— Недели через три…
— Отлично, я как раз буду возвращаться! Меня зовут леди Дина!
— Княжич Эриадор! — кивнул я.
— Княжич? — неподдельно удивилась леди, обегая глазами мой прикид, — княжич?
— Да, — ответил я.
— А что тут дела..?
— Это очень трагическая история, которую я предпочитаю не рассказывать, потому что еще не пришел в себя от потрясения… Вы понимаете, Леди? — перебил я ее начавшийся вопрос.
Мне чехол нужно заказать, и целителя попробовать найти, может он мне кожу на подушечках пальцев подлечит, а с тебя красавица, похоже, уже больше ничего не вытрясешь. Так что побегу я по своим делам! — сказал я сам себе, не желая тут больше трындеть по пустому.
— Понимаю, — кивнула головой Дина.
Ну и отличненько. Валим отсюда!
— К сожалению, вынужден вас оставить! — сказал я, вставая из-за стола, — просто не терпится приступить к вашему портрету!
Аж скулы сводит! — добавил я про себя.
